ЖИВОПИСНАЯ ВСЕЛЕННАЯ. ТУМАННОСТИ

Этой ткани старинной узор расстилался пред взором твоим Прежде, чем попытались свести свои счеты пространство и время.

Корделла Лакип

Изображения, без которых не обходится ни одна обложка глянцевых журналов по популярной астрономии, – это, как правило, не фотографии звезд или галактик, а снимки туманностей – взорвавшихся звезд, с высокой скоростью излучающих энергию в окружающее пространство. Результат получается очень зрелищный. Излучение проходит через облака газа и пыли, создавая радугу цветов и невообразимые узоры волшебных космических зрелищ. Темные облака клубящейся пыли делают картину только загадочнее, создавая острые четкие контуры и позволяя нам придумывать воображаемые картины – настоящий тест Роршаха в космическом масштабе. А чего стоят названия некоторых туманностей: Тарантул, Конская Голова, Яйцо, Северная Америка, Ожерелье, Тройная, Гантель, Кошачий Глаз, Пакман, Сердцевина Яблока, Сердце и Душа, Бабочка, Пламя, Орёл, Крабовидная – фантазии нет предела!

С физической точки зрения причины, по которым участники этого небесного фейерверка производят такие зрелищные картины, неодинаковы. Некоторые туманности излучают свет, другие его поглощают, какие-то только отражают, но именно они формируют впечатление неспециалиста об окружающей нас Вселенной. После появления цветной фотографии их изображения стали настолько красивы, что, наверное, астрономы-первооткрыватели не могли себе этого даже вообразить. В эпоху Интернета все они доступны нам «на кончиках пальцев», графика с высочайшим разрешением, ранее открытая лишь избранному меньшинству, теперь становится достоянием каждого. С конца XVIII века изменилось очень многое, но именно тогда французский астроном Шарль Мессье впервые использовал термин «туманность» в качестве названия любой области рассеянного света в небе, независимо от источника этого света.

Сначала этим термином стали именовать всё подряд: звезды, галактики и даже кометы. Даже в конце 1920-х годов Эдвин Хаббл называл галактики туманностями, но в наши дни под туманностями понимаются только светящиеся облака пыли и газа, скопившиеся вокруг остатков звезд.

Туманности – это участки плазмы в межзвездном пространстве. Они состоят из очень горячих областей, где содержатся свободные электроны, оторванные от нейтральных атомов, и положительно заряженные ионы, то есть атомы, в которых не хватает электронов. Разные типы плазмы существуют во Вселенной в очень широком диапазоне температур и плотностей и ведут себя совершенно иначе, чем большинство газов, жидкостей и твердых тел, – возможно, у вас есть телевизор с плазменным экраном.

У современных астрономических изображений есть захватывающий подтекст, впервые замеченный Элизабет Кесслер, историком искусства из университета Чикаго. Кесслер, рассматривавшая изображения туманностей, полученных космическим телескопом «Хаббл», видела их глазами лирика, а не физика. Благодаря этому она смогла сравнить эти фотографии с великими живописными полотнами, написанными в XIX веке в стиле романтизма и изображающими американский Запад. Таковы, например, картины Альберта Бирштадта и Томаса Морана. Они запечатлели на холсте монументальные ландшафты, вдохновлявшие первопоселенцев на освоение новых земель.

Такие изображения, например, Большого Каньона или Долины монументов, вошли в традицию романтического пейзажного искусства, которое затрагивает очень чувствительные струны в человеческой душе. Художники отправлялись на Запад, чтобы воочию увидеть красоты новых земель и убедить сограждан, оставшихся дома, в том, насколько эти поиски приключений важны в масштабе всей страны. Эту достойную уважения традицию продолжают и современные художники и фотографы.

«Но как это получается? – спросите вы. – На самом ли деле астрономические фотографии можно называть фотографиями?» Да, здесь есть нюансы. Первичные данные, собираемые камерами телескопов, достаточно одномерны. По сути, это оцифрованная информация о длине волн и интенсивности. Часто такие волны находятся вне диапазона спектра, воспринимаемого человеческим глазом. Картинки, которыми мы можем любоваться, получаются только после того, как фотограф выберет цветовую шкалу, которая и определит итоговый вид изображения. Если бы вы плыли в открытом космосе, то не увидели бы того, что «сфотографировал» телескоп «Хаббл».

С технической точки зрения наблюдатели, работающие с телескопом «Хаббл», используют версии первичных изображений, пропускаемые через различные фильтры, в различных зонах спектра. При этом удаляются огрехи или нежелательные искажения, после чего добавляется цвет, выбранный для фотоверсии, и, наконец, все сводится к красивой картинке в рамке. Для этого нужны определенные навыки и эстетический вкус. Как мы уже могли убедиться, изображения туманностей порождают массу ассоциаций, они хорошо поддаются приукрашиванию и интерпретации.

Сильнейший резонанс вызвала знаменитая хаббловская фотография туманности Орёл. Она получила широкую известность по двум причинам. Эта туманность – одно из тех мест, где из газа и пыли формируются звезды, космические инкубаторы жизни. Колоссальные столбы из пыли и газа вытянулись в пространстве как сталагмиты. Кроме того, сама фотография очень красива и имеет необычную структуру. Эти столбы напомнили Кесслер горы, изображенные на картине Томаса Морана «Скалы в верховьях реки Колорадо, территория Вайоминг» (1882). Сложно сказать, где у туманности Орёл «верх» и «низ», но она чем-то напоминает стиль Морана. Сходны и цвета, которые художник подобрал для величественного ландшафта Дикого Запада, приковывающего взгляд зрителя к сияющим и гордым пикам. Огромные газопылевые столбы подобны каменным уступам на пейзаже. Притягивающая взгляд мерцающая звезда на заднем плане фотографии служит удачной заменой нашему Солнцу.

Эту мысль можно развивать вслед за Кесслер и далее. Мы дорожим этими особыми пейзажами, которых так много в галереях американского искусства. Данным картинам присуща особая композиция, настолько привлекательная, что именно по ее примеру мы разбиваем декоративные сады и парки. Она преисполнена смысла и стремления попасть в землю обетованную. Миллионы лет назад, когда только начиналась эволюция наших предков, позволившая и нам появиться на свет, тяга к местам, которые были более удобны для жизни и более безопасны, чем другие, давала больше шансов на выживание. Мы чувствуем это, испытывая склонность к таким местам, где можно далеко видеть, оставаясь при этом незаметными. Подобные места, дающие обзор и одновременно укрытие, открывают наблюдателю широкую панораму с безопасной и надежной точки. Большинство притягивающих наше внимание пейзажей содержит такой мотив. Однако изобразительное искусство не ограничивается одним только копированием реальности. Домик в прерии, местечко у камина, шалаш в древесных ветвях, мотив старинной песни «Скала веков меня укрыла в своем ущелье» – все это примеры воплощения идеи «обзора и укрытия». Это отголосок генетической памяти о древних африканских саваннах, в которых в течение миллионов лет выживали и развивались наши пращуры: на диких открытых равнинах разбросаны купы деревьев, точно как в нынешних парках, – те места, где можно видеть, а самому оставаться незамеченным.

Полной противоположностью такому образу является густой лес, полный извилистых тропинок и темных углов, где никогда не знаешь, откуда на тебя может броситься враг. В середине прошлого века подобное впечатление производил высотный дом с его негостеприимными коридорами и темными лестницами. Такие места отпугивают. Наоборот, в уютные места хочется зайти. Это можно проверить на любом современном архитектурном сооружении. Часто именно так можно понять, почему вам нравятся или не нравятся различные здания.

Полотно Морана – классический пример умиротворяющего пейзажа. Это широкая открытая равнина и горный кряж, закрывающий обзор. Справа на переднем плане маленькая рощица и еще одна жизнеутверждающая деталь – источник чистой воды. Полученные «Хабблом» изображения туманностей не в состоянии полностью повторить этот зрительный ряд, так как они в конечном итоге представляют враждебную нам среду. На них мы видим широкие пространства и струи газов, напоминающие величественные горные пики, но здесь нет и тени уюта. Единственными условно безопасными местами являются расселины наподобие тех, в которых иногда может укрыться альпинист, поднимающийся на высокий пик и застигнутый непогодой или темнотой. Мягкий свет и разноцветные рефлексы напоминают об уютном и спокойном огне камина, а не о том аду, в котором пылают звездные пожары.

Изображения, полученные с телескопа «Хаббл», очень красивы. При их создании применяются высокие технологии, поэтому они, будучи настолько эстетичными, остаются точны и с научной точки зрения. О чем нам должен напомнить этот небольшой экскурс в их создание? О том, что понятие «красивый» в человеческом обществе не обязательно является субъективным и специфическим. Человеку присущи глубинные эстетические предпочтения, берущие начало в среде, где протекала эволюция наших пращуров, где они плодились и размножались. Наши предпочтения до сих пор не утратили этих глубоких связей. Неслучайно, что на столь многих картинах мы видим цветы и фрукты, других людей или привлекательные безопасные места. Не следует удивляться и тому, что научные изображения также иногда могут отражать историю нашей эволюции